Надежда Касинская
12 июля 2011

Наш сын. Первые недели вместе.

Конец мая. Мы в первый раз видим своего сына. Ему шесть недель. В тридцатиградусную жару нам вынесли его в шапке, одетым и завёрнутым в одеяло. Он смешной и весь какой-то несуразный, с огромной розовой соской.

— Что, прямо так и заберёте? Может быть, подумаете ещё? Мы его ещё недообследовали…

Не подумаем. Подписываем согласие и отказ от дальнейшего медобследования, в опеке нам обещают оформить документы побыстрее.

Документы, действительно, оформляют быстро. Главврач звонит куда-то, ищет кого-то, кого нет на месте, едет сама со справками, чтобы быстрее подписали, отвозит всё в опеку, там тут же готовят все документы — на второй день они уже лежат на столе главы администрации города.

…И застревают там на две недели — он просто не доходит до своего кабинета, чтобы подписать. К счастью, через несколько дней мне разрешают лечь в больницу к ребёнку. Там мы с ним проводим восемь суток вдвоём, почти не выходя из душной палаты — гулять во дворе можно только в специально отведённое для этого время, шататься по коридорам нельзя.

За эти восемь дней я успеваю, к возмущению санитарок, «приучить ребёнка к рукам» и совместному сну, отучить от режима, и перейти на бутылочки с соской для недоношенных детей, с очень медленным потоком — и к концу этого времени в первый раз услышать, как он плачет. До этого он совсем не плакал, только недовольно кряхтел, когда приходило время кормления.

Он не хотел быть на руках вообще, напрягался и ждал, когда положат в кровать. Засыпал, только когда выйдешь из комнаты, и резко просыпался, если подойдешь к кроватке. Кормили его из соски с огромной дыркой. Я слышала, как врач ругалась на санитарку, которая опять увеличила дырку в соске, потому что дети слишком медленно едят. Он действительно ел медленно — после первого глотка сжимал рот и отворачивался, чтобы не захлебнуться.

Изначально мы планировали попробовать дать ребёнку грудь, и если он легко её возьмёт — попробовать кормить частично грудью вдвоём (у нас семья из двух мам, я никогда не была беременна, моя жена родила и кормила старших дочерей до двух с лишним лет каждую). А если не возьмёт — тогда, конечно, мы не собирались тратить на это много сил и времени — всё-таки у нас двое старших детей, собаки и работа хоть и дома, но без декретного отпуска. Поэтому мы никак не готовились к кормлению заранее. К тому же мы до последнего момента не знали точно, какого возраста будет наш ребёнок — единственным нашим условием было, чтобы он был младшим в семье, то есть не старше двух лет.

 Мы дома! Первые трудности.

Дома оказывается, что у меня он грудь не берёт совсем, орёт и отворачивается. Он не умеет искать грудь. Когда он голоден, он открывает рот, как для буквы «ы», и ждет, когда ему запихнут соску в рот поглубже. Даже если получается засунуть сосок в рот, трубочка от SNS (системы докорма у груди) остаётся снаружи, и надо начинать сначала. У жены в груди еще есть немного молока после кормления старшей дочери, её грудь он берёт и сосёт некоторое время. Но она устала от пяти лет кормления старших, а для меня это вдруг оказалось очень важным. Мы решаем, что я буду пытаться кормить, несмотря на трудности. Вторая мама берёт на себя дом, старших детей и собак. Мне остаётся работа и кормление.

Трудностей хватает. Во время нашей больничной жизни у нас с ним наладился какой-то привычный ритм. Я понимала, чего он хочет, и могла удовлетворить его потребности — дать бутылку, взять на руки. Дома я страдаю от того, что я знаю, что ему нужно — бутылка со смесью, но не хочу ему её давать. Он орёт. Я скачу с ним на руках в буквальном смысле, прыгаю по комнате, чтобы он успокаивался и брал грудь. Не получается. Даю бутылку и расстраиваюсь ещё больше. К тому же у него ещё в больнице начались колики, и вечерами он орёт и на руках тоже. Я хочу всё бросить и не мучать себя и ребёнка, но думаю о том, как буду жалеть через два года, что не попыталась кормить хотя бы две недели. Через две недели должно быть легче. Откуда я взяла этот срок — не знаю. Но я верю в него.

Потом меня осеняет: наливаю в SNS чуть-чуть смеси, остальное — в бутылку. Орет — даю бутылку, успокоился — пытаюсь дать грудь. В первый раз он с трудом допивает 10 мл смеси из SNS. Еще через пару кормлений бутылка уже не нужна. Зато появляется новая проблема — очень болят соски, иногда до слёз. Захват правильный — в этом плюс от того, что ребёнок не хочет брать грудь: он и не вцепляется в неё неправильно мертвой хваткой. Мне говорят, что такая боль, которая есть в начале кормления, но быстро проходит — хороший знак, значит, ребёнок меняет форму соска под себя. Мне нравится эта мысль. Боль сразу становится легче терпеть.

Срока в две недели действительно оказывается достаточно. За это время грудь меняется, становится мягкой, её легче дать ребёнку. Он сам начинает искать грудь, пока это еле заметно, но он уже открывает рот. Уже получается кормить лежа. Боль в сосках почти проходит. Я кормлю только через SNS, даже на улице — после бутылок он опять отказывается от груди. Молока нет, и я начинаю думать, что оно может и не появиться. Обидно. Но всё равно кормить через SNS мне кажется более естественным, чем из бутылочек.

Месяц дома. Первые капли молока!

Еще через неделю, почти через месяц после того, как мы привезли сына домой, появляются первые капли молока. Постепенно молока становится больше, оно начинает брызгать тонкими струйками. Я периодически пробую пить Мотилиум, но быстро начинаю забывать выпить таблетку и бросаю, обхожусь без лекарств. По нашим оценкам, ещё через месяц моего молока хватает на четверть или, может быть, треть от потребностей сына. Я пытаюсь предлагать ему грудь без SNS, но чаще всего он отказывается. Только через полгода его жизни дома, когда ему уже 8 месяцев, он соглашается сосать днем без SNS — правда, только в слинге и только на бегу, как в первые дни кормления. Но и это уже хорошо — теперь можно выходить из дома без SNS и рюкзака со смесью, не мыть трубочки в общественном туалете и не мешать смесь между полок в магазине.

Зато он начинает очень часто просыпаться по ночам. Мы понимаем, что, несмотря на то, что он ел уже довольно много прикорма и мы пытались давать днём смесь из поильника, он просто перешел на ночной режим кормлений. На грудном вскармливании это не было бы проблемой — мы спим вместе и мне удобно кормить во сне, но без SNS он отказывается сосать, и второй маме приходится по 5-7 раз за ночь вставать, мыть SNS и делать смесь.

При этом нам кажется, что молока у меня должно хватать. Нам говорят, что SNS — это просто привычка, от которой можно отучить. Я очень переживаю, что у меня это не получается. Вставать по ночам тяжело, мы не высыпаемся. К тому же он и днём плохо спит, даже в слинге на мне, с трудом засыпает и просыпается от малейшего шороха.

Кормление грудью — находчивость друг приемной мамы!

Теперь осеняет вторую маму. Мы решаем не отказываться от SNS,  раз она ему так важна, но перейти со смеси на воду, чтобы не надо было вставать по ночам. Переводить будем постепенно: во-первых, сейчас он от SNS с водой или даже чуть более разбавленной смесью просто отказывается. Во-вторых — ему надо научиться есть днём, чтобы не оставаться голодным без ночной смеси. И в-третьих — мы не уверены, насколько безопасно ему выпивать столько воды за ночь. Мы надеемся, что постепенно он будет больше есть днем и реже просыпаться ночью. Мы подсчитываем, что если убирать по полложки в неделю — больше он сразу замечает и отказывается — то через два месяца можно вовсе отказаться от смеси.

Так и получается: по мере того, как мы очень понемногу убираем смесь, он начинает больше есть днём, реже просыпаться по ночам, и даже соглашается изредка сосать ночью без SNS вовсе. К одиннадцати месяцам младенца мы убираем смесь совсем. Теперь, когда можно спать по ночам, необходимость использовать SNS мне не так мешает, и я больше не делаю сознательных усилий для того, чтобы от нее отказаться — когда подрастёт настолько, чтобы можно было с ним договориться словами, тогда и буду пытаться. Однако младенец сам все чаще соглашается сосать грудь без трубочки ночью. Еще через два месяца он два раза подряд засыпает на ночь без SNS. Потом проходят сутки без неё. Потом он роняет её за диван. Двигать диван сложно, поэтому достаем только через несколько дней. Ребёнку она давно не нужна.

Кормление грудью — близкие отношения с ребёнком

Сейчас младенцу год и три месяца. Он не висит на груди так, как наши старшие дети, и ест много «взрослой» еды. Он сосёт только в определенных условиях и не успокаивается с грудью. У меня, похоже, сейчас совсем немного молока — даже когда он болел и висел на груди круглые сутки, и сразу за этим резко отказался сосать из-за насморка — грудь нисколько не наполнялась. Тем не менее, он засыпает только с грудью — два-три раза днём и на ночной сон, хочет сосать еще два-три раза за день, и долго сосёт под утро, из-за чего мы можем поспать лишних два часа.

Кормить ребёнка грудью оказалось для меня гораздо более важным, чем я ожидала. Мне казалось очень неправильным и неестественным кормить его из бутылки и давать соску. Кроме того, оказалось, что после первых недель привыкания кормить грудью, даже с SNS, мне было гораздо удобнее, чем из бутылки — во время кормления руки свободны и можно заниматься другими делами. Кормя грудью, я гораздо больше времени провожу с ребёнком, чем когда я кормила его из бутылки. Мне не нужно выделять какое-то отдельное время на занятия с ним. Мне не нужно разрываться между нуждами ребёнка и своими. Я знаю, что он получит всё то внимание, которое ему нужно, без моих сознательных усилий. Я не знаю и не могу оценить, сколько пользы принесло ему моё молоко, но я знаю, что сам процесс кормления, близость, которую мы испытываем благодаря ему, очень нужна нам обоим.

Через тернии к счастью или как я кормила грудью приёмную дочку Джулию

Дариллин Старр 
Mantua UT USA 
From: NEW BEGINNINGS, Vol. 10 No. 5, September-October 1993, pp. 135-136

Перевод Надежды Касинской
Редакция Наталии Гербеда-Вильсон

В 1991 году День благодарения был особым праздником.  В тот день, как обычно, мы благодарили Господа за все блага в нашей жизни.  Мы радовались, что отмечаем праздник в кругу семьи, с родственниками, которых давно не видели. В этот день год назад родилась наша дочь, Джулия.  У малышки был смертельно опасный врождённый дефект, поэтому мы радовались, что она празднует первый день рождения.  Но у меня был ещё один повод ликовать – за день до праздника Джулия взяла грудь.  К этому дню мы шли целых пять месяцев.
Все четверо наших детей усыновлённые. Каждого из них я кормила грудью.  Пусть им досталось не так много молока, но нам повезло насладится радостью, которое приносит кормление грудью.
Джулии было шесть месяцев, когда мы её удочерили.  Она весила чуть больше черырёх килограмм.  Большую часть своей жизни Джулия провела по больницам.  Её кормили через зонд, вставленный в разрез живота.  Её душа была измучена не меньше, чем слабенькое бледное тельце.  Джулия брала бутылку в вертикальном положении и только, если я отворачивала её лицом от себя. Она жадно сглатывала около 40 миллилитров противной смеси и выплёвывала соску.  Если я пыталась докормить её, она давилась и рвала. Она не брала соску и не сосала палец. Джулия не знала, что сосание приятно. Первые попытки приложить Джулию к груди с треском провалились, но я не настаивала… Я понимала, что малышке сначала надо поправиться, научиться есть и наслаждаться сосанием, и понять, что я её мама.

Прошло немного времени. Джулия поправилась и оживилась, и когда у неё из живота вытащили зонд, я снова решила попробовать приложить её к груди с помощью системы для докорма. И снова провал. Тогда я обратилась к консультанту по лактации, но не нашла в ней поддержки. Она  вообще не была уверена, что можно научить такого большого ребенка сосать грудь. Мне не оставалось ничего, как смириться и радоваться, что Джулия растёт и постепенно отходит от последствий болезни и госпитализации в первые полгода своей жизни.  Но сердце мне говорило иное! Я не могла перестать думать о том, что должен быть какой-то способ, чтобы научить дочку сосать грудь.  И дело совсем не  молоке. Пока моя Джулия, брошенная всеми, валялась по больницам, её  никто не ласкал, не любил, не голубил. Я хотела подарить ей то, что принадлежит по праву рождения каждому новорожденному малышу – любовь, внимание и покой.  Я мечтала, чтобы у нас сложились близкие, спокойные, полные любви отношения, которые естественно складываются во время кормления грудью. Я знала, что это возможно, по своему опыту с её двухлетним братишкой Томасом.
В один прекрасный день я решила позвонить жене изобретателя системы докорма у груди LactAid Джимми Эвери.  На тот момент Джулии было уже десять месяцев.  Джимми заверела меня, что знает о случаях, когда грудь брали дети гораздо старше, чем моя дочка.  Её совет – «Пробуйте всё подряд. Пускайте в ход любые, даже самые странные способы».  Итак, запасшись добрыми словами поддержки, я собралась с силами и решила попробовать научить Джулию сосать грудь ещё раз. В последний раз.  Я разработала план, где учитывала все аспекты кормления смесью из бутылки – что видит малышка во время кормления, что она чувствует, что она слышит, какой запах и вкус она ощущает. Передо мной стояла задача изменить кормление из бутылки так, чтобы оно как можно больше походило на кормление грудью, при этом было важно не огорчать Джулию, потому что все мои усилия наладить доверительные и приятные для нас обоих отношения потеряли бы смысл.
Путь к кормлению грудью была долгий, полный проб и ошибок.  Терпение и изобретательность стали моими лучшими друзьями.  Я научилась радоваться малейшим успехам.  Я приучила себя не переживать, сколько времени занимает этот процесс.  Мы перепробовали множество вспомогательных средств для кормления –  разные виды сосок для бутылок, системы докорма и накладки на соски. Больше всего нам подошёл следующий способ – кормление у груди при помощи соски и катетра системы докорма. Джулия привыкла сосать соску с широким основанием, поэтому я вставила катетр системы для докорма в ушко большой иголки и просунула его через дырку в такой соске. Во время кормления я  задирала блузку, прикладывала бутылочную соску с катетром к своему соску, брала Джулию на руки и прикладывала к груди, животом к моему животу.  Малышка сосала грудь с соской и высасывала молоко, привыкая с ощущениям кормления у груди – близости, звукам, прикосновениям. Оставалось только привыкнуть к вкусу моих сосков, и тут нам пригодились  резиновые накладки на соски. Когда Джулия впервые взяла и стала сосать грудь, все мои усилия окупились сторицей!

Хочу предупредить других мам, что я бы не стала давать грудь с накладками на соски сыновьям, которым на момет усыновления было четыре дня, четыре и две недели. В случае с Джулией,  всё что «должно было бы» сработать не помогало, и поэтому я прибегла к тому, что «не должно бы» работать, но в данном случае, сработало.

Сейчас Джулии год. Она сосёт нечасто, но любит прикладываться к груди два-три раза в день.  Я по-прежнему кормлю с системой докорма, но дочке достаётся и немного грудного молока. Сколько именно – я не знаю, но очевидно достаточно, чтобы вылечить хронические запоры, которыми она страдала до начала кормления грудью.  Джулия ничем не отличается от своих сверстниц по росту или развитию.  Она растёт счастливой, умной и любознательной девочкой на радость всей нашей семье.  Я думаю, что именно кормление грудью помогло Джулии стать такой, какая она сейчас.
Я надеюсь, что мой опыт поможет другим мамам понять, что кормление грудью — это не просто еда, и что кормление можно наладить в любых, самых сложных обсттоятельствах.  Я так же надеюсь, что моя история поможет увидеть, что кормление ребёнка грудью – большая честь, которая стоит любых усилий.